Аристократический и консервативный варианты элитизма

Начиная с конца 20-х годов, развивался и ряд альтернативных фашизму трактовок элитаризма. И с разгромом фашизма элитизм не умер. Фашизм убедительно продемонстрировал миру, во что на практике может вылиться осуществление идей расистского элитизма.

Уже во второй половине 40-х — начале 50-х годов в Европе, в том числе и в Германии, стал популярен тезис о том, что с разгромом фашизма потерпел крах не элитизм как таковой, а лишь его тоталитарный вариант. Немецкий социолог Э. Ракк объявляет проблему элиты «наиболее насущной германской и европейской проблемой», Г. Драйцель — «центральной проблемой индустриального общества».

Для Шредера элита — это «меньшинство, которое чувствует себя объединенным общей социальной ответственностью и способно на действия высшего порядка».

Еше ранее сформировался так называемый «аристократический» вариант элитаризма, представленный наиболее полно и ярко знаменитым испанским философом, социологом и культурологом Хосе Ортегой-и-Гассетом. Генетически этот вариант восходит к Ницше с его критикой «вульгарной массы», Буркхарду, Шпенглеру.

В своей известной книге «Восстание масс» Ортега утверждал, что «человеческое общество по самой сути своей всегда аристократично, хочет оно того или нет: оно лишь постольку общество, поскольку аристократично, и перестает быть обществом, когда перестает быть аристократичным».

Собственно, всякое общество представляет собой динамичное единство двух факторов — меньшинства и массы. «Меньшинство — личности особой квалификации. Масса — это собрание средних, заурядных людей… Это люди без индивидуальности, представляющие собой обезличенный «общий тип». Общество, управляемое элитой, и масса, «знающая свое место», — условия «нормального» функционирования общества.

Но этой нормы общество придерживалось в прошлом, когда «каждый специальный род деятельности (искусство, политика) выполнялся квалифицированным меньшинством». Масса не претендовала на участие, «она знала, что ей для этого не хватает квалификации, знала свою роль в нормальной динамике социальных сил».

Но вот XX век взорвал эту норму, массы вышли из повиновения элите, восстали против нее. «… Вся власть в обществе перешла к массам. Так как массы, по определению, не хотят и не могут управлять даже собственной судьбой, не говоря уже об обществе, из этого следует, что Европа переживает сейчас самый тяжелый кризис, какой только может постигнуть народ, нацию, культуру».

Массы вытеснили элиты из традиционных сфер ее деятельности, они «вторглись в изысканные уголки нашей культуры», ранее доступные только ничтожному меньшинству. Ранее массы занимали «задний план социальной сцены, теперь они вышли на авансцену к самой рампе, на место главных действующих лиц. Герои исчезли, остался хор».

Та консервативная идиллия, которая, по представлению Ортеги, имела место в прошлом, окончилась. Законное место избранных занимают варвары, чтобы насладиться тем, что было достоянием лишь немногих.

«Масса захватывает место меньшинства. Сегодня мы присутствуем при триумфе супердемократии, когда массы действуют непосредственно, помимо закона, навязывая всему обществу свою волю и свои вкусы при помощи материального давления. Масса, вообразившая себя элитой, несет разрушение».

Ибо в обществе есть сферы деятельности, которые «по самой природе своей требуют специальных качеств, дарований, талантов. Таковы государственное управление, судопроизводство, искусство, политика». Упадок элит — трагедия XX века. Книга Ортеги — это изложение одного из вариантов доктрины «массового общества»1.